Бордовый флокс (к терапии творческим погружением в прошлое)

После смерти мамы мы с отцом почувствовали себя осиротевшими. Вот приезжаем осенью на дачу. Дождь уже перестал, но с деревьев еще капает.

— Ну, отпуск начался, — говорит отец, имея в виду дождь.

— А все равно хорошо, — замечаю я, очарованный осенней тишиной и запахами.

Разбираем сумки и ставим самовар не только для чая, но и что бы иметь в запас горячую воду. К чаю я поджариваю, как это делала мама, черствый белый хлеб, немного намоченный в молоке. Конечно, мама по случаю отпуска испекла бы чудесные плюшки, но я этого совсем не умею.

— Это не имеет значения, — говорит отец, угадывая мои мысли, — мы и хлебом отлично обойдемся...

Теперь и отца нет. И вот летним днем приезжаю на дачу один! То и дело принимается дождик, но при этом и солнце временами светит. Ставлю чайник на плитку и выхожу в сад посмотреть, что изменилось за то время, пока меня не было. Сразу вижу, что распустился первый флокс — мамин любимый бордовый флокс. Однажды она его потеряла. Это очень просто: осенью она его пересадила, летом он почему-то не зацвел, а она не могла теперь вспомнить, куда именно она его пересадила. Мы все осмотрели, но не нашли. Только года через два после маминой смерти среди других флоксов я увидел — не шапку, а один-единственный бордовый глазок. Для верности позвал отца. Он долго смотрел, а потом сказал:

— Это точно он, но дело в том, что мамаша теперь его не увидит.

И он пошел смотреть телевизор.

Я отделил найденный флокс и пересадил его на другую грядку, где он и теперь цветет рядом с другим маминым любимцем — «коралловым» флоксом.

А я умру? (Недавно мне стало плохо в электричке — аритмия. Пусть случайная, но все равно было видно, что смерть гораздо ближе, чем это обычно себе представляешь). И что же? На месте флоксов посадят тогда, наверное, огурцы или флоксы сами заглохнут. И никто не станет разбирать, какие именно флоксы любила мама...

Но вот этот листок останется, напечатается и расскажет, как было дело.