Соловьев Владимир Сергеевич (А. В. Шувалов)

СОЛОВЬЁВ ВЛАДИМИР СЕРГЕЕВИЧ (1853–1900), русский религиозный философ, поэт, публицист и критик, мистик; оказал большое влияние на русскую религиозную философию и поэзию русских символистов.

«Как и его отец, он появился на свет семимесячным, чем впоследствии объяснял свою повышенную впечатлительность» (Семибратова, 1993: 364).

«...семи лет от роду маленький Владимир Соловьёв прочёл жития святых — и не только прочёл, но принялся и сам их «переживать» по мере своего всё растущего понимания. Он стал испытывать и закалять свою волю во славу Божию. Зимой нарочно снимал с себя одеяло и мёрз, а когда мать приходила накрывать его, думая, что одеяло сползло во время сна, — ребёнок просил не мешать ему поступать так, как он считал нужным. Этот знаменательный факт стремления к подвижничеству является основною чертою характера Владимира Соловьёва и проходит красной нитью через всю его высоко одухотворенную жизнь. Многое из того, что им впоследствии сказано или совершено, зародилось в эти ранние детские годы... Жил он, как и мыслил, весьма своеобразно: презирая пространство, время, деньги и всякую земную условность. Ему ничего не стоило раздать все свои вещи до предметов одежды включительно, а потом носить фрак с бурыми пиджачными брюками или наоборот, временно надевать шубу одного приятеля и увозить за тридевять земель шляпу другого... А работоспособность его была прямо изумительна. Он мог просидеть 6–7 часов подряд, не отрываясь от письменного стола, затем заснуть часа на два и проснуться самостоятельно часа в три утра, чтоб опять сесть за работу до полудня» (Величко, 1991: 13, 41–42, 48).

«Раздражителен брат бывал иногда и без мрачного или тоскливого настроения, и тогда некоторые вещи легко могли довести его до бешенства... С течением времени припадки дикого бешенства из-за недостаточно уважительной причины становились всё реже и реже: брат усиленно над собой работал... К числу его странностей надо отнести его страх заразиться исключительно дурной болезнью. Вообще он ничего не боялся, но к этой болезни он чувствовал прямо панический ужас» (Безобразова, 1990: 308, 310, 334).

«Много дряни за душою

Я имел на сей земле

И с беспечностью большою

Был нетвёрд в добре и зле...»

(В. Соловьёв, «Н. Я. Гроту», 1893).

«Осенью 1875 года, во время работы Соловьёва в Британском музее, ему, молодому тогда философу, было некое видение, повелевшее предпринять путешествие в Египет, к пирамидам, где произойдёт его свидание с Подругой Вечной… Действительно, к изумлению родных и знакомых, Соловьёв без денег, походного платья и припасов уехал из Лондона в Каир, поселился (в долг) в гостинице «Аббат» и стал ждать знака:

Я ждал меж тем заветного свиданья,

И вот однажды в тихий час ночной,

Как ветерка прохладное дыханье:

«В пустыне я — иди туда за мной».

«…Он отправился в пустыню в костюме, непривычном для её детей: высокий цилиндр… просторная крылатка и тонкие бальные ботиночки, — рассказывал о египетском приключении Соловьёва его друг, поэт В. Л. Величко. — Бедуины приняли его за шайтана, для верности скрутили ему руки и отвели его подальше в пески, где и пришлось заночевать неосторожному туристу»» (Зобнин, 2008: 61–62).

«Эксцентричность его наружности и манер многих смущала и отталкивала; о нём часто приходилось слышать, будто он «позёр»... Та же близорукость относительно житейского нередко вовлекала Соловьёва в заблуждения противоположного свойства: иногда он предполагал адские замыслы там, где на самом деле были только самые обыденные и невинные человеческие поступки... С беспомощностью в Соловьёве сочетались безалаберность человека, совершенно неприспособленного к жизни. Бесприютный скиталец, он вечно странствовал и не имел определённого местопребывания. У него никогда не было определённых часов ни для еды, ни для сна, ни для занятий. Он делал из ночи день, а изо дня — ночь... «Общую иннервацию» нашёл у Соловьёва уже за одиннадцать лет до его кончины известный Боткин, который тогда же поставил условием здоровья женитьбу и спокойный образ жизни — то самое, что всего более противоречило душевному складу философа. ...Соловьёв верил в реальность, действительность этого общения с умершими... У него бывали всякого рода галлюцинации — зрительные и слуховые; кроме страшных были и комичные, и почти все были необычайно нелепы» (Трубецкой, 1911: 46, 56–57, 61).

«Признавался своим друзьям в «одержимости» дьяволом, неоднократно «являвшимся» философу и искушавшим его своими речами» (Грузенберг, 1923: 84).

«Безалаберность и странничество — типичные черты Вл. Соловьёва… Весной 1898 года Соловьёв неожиданно отправляется в Египет. Его путь лежит через Константинополь. В море его мучают галлюцинации. Войдя однажды в каюту, Соловьёв увидел мохнатое чудовище. Дело было на Пасху, и Соловьёв решительно заявил дьяволу: «А ты знаешь, что Христос воскрес?» С криком «Воскрес-то он воскрес, а тебя я всё-таки доконаю», чёрт бросился на Соловьёва. Философа нашли без чувств на полу каюты. В Петербурге ему пришлось обратиться к психиатру» (Мусский, 2000: 497).

«Такое непрерывное шатание из стороны в сторону, фактическое раздвоение личности, галлюцинации и бредовые идеи, определяющие его поведение, не оставляют сомнений в том, что Соловьёв страдал параноидной шизофренией» (Виленский, 2002: 272).

«...для поддержания нервной энергии не в мог в последние годы обходиться без вина, и не принято было приглашать его к обеду, не заготовив бутылку красного вина. ...имеются обширные биографические материалы, свидетельствующие о склонности Вл. Соловьёва к винопитию, правда, без всяких болезненных обстоятельств. возможных в этой области... Винопитие у Вл. Соловьёва является, конечно, немаловажным фактом его жизни. Поэтому к нему нужно относиться максимально серьёзно. И прежде всего его не нужно слишком преувеличивать. Если посмотреть, например, его произведения, написанные в последние десять лет жизни, то можно только поразиться небывалой работоспособности Вл. Соловьёва... Никакая голова, находящаяся под действием винных паров, не может сочинить столько, сколько придумал и написал Вл. Соловьёв за свою сравнительно короткую жизнь... Одевался он во что ни попало и по забывчивости даже выходил на улицу в красном одеяле, которым укрывался ночью... Худой аскет, с виду похожий на духовное лицо, странник и бродяга, у которого нет ни кола, ни двора, постоянный раздаватель всех получаемых денег — это уже и без всего прочего было весьма колоритной фигурой, с которой многие не знали даже, как вести себя. Но те две черты, о которых мы сейчас скажем, уже совсем делали поведение, наружность и манеру разговаривать Вл. Соловьёва чем-то небывалым и даже страшным. Он очень часто смеялся, даже хохотал и, кроме того, был большой любитель винопития... Своими непристойными анекдотами он часто смущал собеседников...» (Лосев, 1990: 101, 639, 645, 647, 650, 653).

«Отказаться от вина —

В этом страшная вина...»

(В. Соловьёв, 1898).

«Полная бессребренность и рядом с нею самая крайняя непрактичность создавали для Соловьёва среди окружающих совершенно исключительное положение. В непрактичности с ним мог поспорить только младенец... Работал он, особенно в последние годы, с лихорадочным напряжением. Масса мыслей постоянно роилась в его голове, и он торопился закрепить их на бумаге... Чрезмерность работы не отражалась у Соловьёва на её качестве... Соловьёву всегда была свойственна быстрая смена настроения... Всевозможные бактерии и микробы были маленькой слабостью Соловьёва. Он их боялся до смешного и, дабы оградить себя от них, обливал скипидаром стены и пол своей комнаты, свою постель, десятки раз в день вытирал им руки и т. д.; даже в бумажник с деньгами он, случалось, наливал скипидар. Словом, он постоянно, в течение более десяти лет, находился в атмосфере, обильно насыщенной парами терпентинного масла, и тем постепенно, но верно отравлял свой организм» (Кузьмин-Караваев, 1990: 365, 370–371).

«Он был галлюцинантом закоренелым... С призраками он общался и позже, мёртвые приходили к нему запросто... Он охотно оправдывал пристрастье своё к скипидару тем, что «терпентинные пары отгоняют бесов». В устах человека, подробно рассказывающего, как в бессонницу с ним беседуют тени византийских императриц, это объяснение не звучало шуткой. У него всегда был в кармане пузырёк со скипидаром, из которого он опрыскивал себя. Кроме того, он пил скипидар» (Маковский, 1991: 218, 223).

«Раздвоенной казалась и вся личность Соловьёва, с его из ряду вон выдающимся умом, можно сказать, гениально отточенным, логически непогрешимым, и с другой стороны — с его запутанным мистическим легковерием, иначе не скажешь. Он не сомневался в реальности своих «видений», беседовал с призраками подолгу в бессонные ночи, а суеверные повадки его, которых он не считал нужным скрывать, доходили до предельной странности...» (Маковский, 1991: 229).

«Замыслы смелые

В сердце больном, —

Ангелы белые

Встали кругом».

(В. Соловьёв, 1900).

«Известно, что он был галлюцинант и духовидец. Про преследования его бесами он рассказывал друзьям своим ужасные вещи, — совсем не рисуясь, а, дрожа, обливаясь холодным потом, так тяжка приходилось ему иной раз эта борьба с призраками мистически настроенного воображения» (Амфитеатров, 1991: 319).

«В правящих кругах за ним закрепилась репутация «чистейшего психопата» (Александр III) и «безумного» (К. П. Победоносцев)» (МЭБ, 2003: 135).

«Вл. С. Соловьёв сторонился женщин, так как боялся, что «некоторые, — как осторожно пишут современные исследователи, — анатомические свойства его организма могут помешать половой функции (фимоз)»» (Брачев, 2007: 238).

 

«Раздвоенная» личность В. С. Соловьёва, которую отмечали уже его современники, представляет достаточно много доказательств наличия у философа хронического психического заболевания. Чудачества, нелепости в поведении, аффективные колебания, проявляющиеся с детского возраста, постепенно переросли в ярко выраженную шизоидность. Не очень понятные фобии заражения (мизофобия, нозофобия, возможно также сифилофобия) расширяются до бредоподобных фантазий. Сочетание неряшливости и постоянной борьбы с «бактериями и микробами» с помощью скипидара могло явиться проявлением амбитендентности. Учитывая неоднократно появляющиеся расстройства восприятия (также «необычайно нелепых»), можно думать о наличии у философа малопрогредиентного течения психопатоподобной формы шизофрении (шизотипического расстройства?), приведшей в конечном итоге к выраженному специфическому эмоционально-волевому изменению личности. Сохранённый интеллект позволял Соловьёву до последних дней заниматься творчеством. Только в наше время ученые Кэмбриджского университета определили, что развитые умственные способности понижают шансы приобрести депрессию и шизофрению: вообще люди с высоким уровнем интеллекта менее подвержены риску серьёзных психических расстройств. По крайней мере, эти симптомы будут не такими заметными и слабо повлияют на повседневную жизнь. Возможно, данное наблюдение до некоторой степени можно отнести к философу. Роль и влияние психического заболевания на содержание творческого процесса Соловьёва ещё предстоит исследовать, хотя в поэзии его следы можно заметить.

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Амфитеатров, А. В. (1991) В. С. Соловьёв (Встречи) // Книга о Владимире Соловьёве. М.: «Советский писатель».

Безобразова, М. С. (1990) Воспоминания о брате Владимире Соловьёве // Соловьёв В. С. «Неподвижно лишь солнце любви…» Стихотворения. Проза. Письма. Воспоминания современников. Составитель А. А. Носова. М.: «Московский рабочий».

Брачев, В. (2007) Оккультные истоки революции. Русские масоны ХХ века. М.: «Издатель Быстров».

Величко, В. Л. (1991) Владимир Соловьёв. Жизнь и творение // Книга о Владимире Соловьёве. М.: «Советский писатель».

Виленский, О. Г. (2002) Психиатрия. Социальные аспекты. М.: Издательство «Познавательная книга плюс».

Грузенберг, С. О. (1923) Психология творчества. Введение в психологию и теорию творчества. Т. 1. Минск: «Белтрестпечать».

Зобнин, Ю. В. (2008) Дмитрий Мережковский. Жизнь и деяния. М.: «Молодая гвардия».

Кузьмин-Караваев, В. Д. (1990) Из воспоминаний о Владимире Сергеевиче Соловьёве // Соловьёв В.С. «Неподвижно лишь солнце любви…» Стихотворения. Проза. Письма. Воспоминания современников. Составитель А. А. Носова. М.: «Московский рабочий».

Лосев, А. Ф. (1990) Владимир Соловьёв и его время. М.: «Прогресс».

Маковский, С. К. (1991) Последние годы Владимира Соловьёва // Книга о Владимире Соловьёве. М.: «Советский писатель».

Мировая энциклопедия биографий (2003) В 12 т. Статья — «Соловьёв Владимир Сергеевич» / Науч. ред. Т. К. Варламова. Т. 10. М.: ООО «Мир книги».

Мусский, И. А. (2000) 100 великих мыслителей. М.: «ВЕЧЕ».

Семибратова, И. В. (1993) Владимир Соловьёв // С. Бавин, И. Семибратова. Судьбы поэтов серебряного века. М.: «Книжная палата».

Трубецкой, Е. Н. (1911) Личность В. С. Соловьёва // Сборник первый. О Владимире Соловьёве. М.: Типография Импер. Моск. Университета.