- Главная
- ПАТОГРАФИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
- Религиозные и политические деятели
Петр I Великий (А. В. Шувалов)
ПЁТР I ВЕЛИКИЙ (1672–1725), русский царь (с 1682 г.; формально до 1696 г. разделял власть со своим сводным братом Иваном V), первый российский император (с 1721 г.); гос. деятель, полководец, дипломат и реформатор России. В 1703 г. основал новую столицу России — Петербург.
Наследственность
[Отец] «Алексей Михайлович — от природы живой, впечатлительный и подвижный, страдал вспыльчивостью, легко терял самообладание и давал излишний простор языку и рукам» (Ключевский, 1990: 111).
«Династия Романовых стала нейропатической вскоре после вступления на русский трон в 1613 году царя Алексея Михайловича... Двое его детей были слабоумными... У Петра было шесть сыновей, пять из которых умерли в детстве. Выживший — царевич Алексей[1], был пьяницей и настолько сумасбродным, что отец приказал его убить» (Nisbet, 1891: 204–205).
Общая характеристика личности
«Сам Пётр страдал с младенчества нервными приступами, которые переродились в эпилепсию. Волнение или возбуждение часто вызывало у него такие приступы, один из которых, как говорят, продолжался три дня» (Nisbet, 1891: 205).
«...был подвержен подёргиваниям лицевых мускулов, ужасно искажавших его лицо» (Ломброзо, 1892: 14).
[1698 г. Описание внешности Петра I, сделанное известным художником, учеником Рембрандта Готфридом Кнеллером, который рисовал его портрет] «При его большом росте ноги показались мне очень тонкими, голова у него часто конвульсивно дёргалась вправо» (Павленко, 1975: 58).
«Но не всем ясно, какое значение имеют его огромные, "кошачьи", постоянно выпученные глаза, его быстрая, захлёбывающаяся речь, его невероятная подвижность — и умственная, и физическая. Между тем, это в совокупности позволяет задним числом поставить русскому императору вполне точный диагноз — гипертиреоидность, гипертиреоидный вариант нормы» (Эфроимсон, 1998: 109).
«Простота обращения и обычная весёлость делали иногда обхождение с ним столь же тяжёлым, как и его вспыльчивость или находившее на него по временам дурное расположение духа, выражавшееся в известных его судорогах. Приближённые, чуя грозу при виде этих признаков, немедленно звали Екатерину, которая сажала Петра и брала его за голову, слегка её почёсывая. Царь быстро засыпал, и всё вокруг замирало, пока Екатерина неподвижно держала его голову в своих руках. Часа через два он просыпался бодрым, как ни в чём не бывало» (Ключевский, 1990: 181).
«Через несколько месяцев, воспользовавшись ложными обещаниями, царь выманивает сына в Россию, где его ждут пытки, причём сам отец рвёт у сына ногти в камере пыток. Потом состоялся суд, который вынес сыну царя смертный приговор» (http://www.idelo.ru/213/26.html).
«Дело вовсе не во времени, а в явной психопатологии. Этот человек был серьёзно болен… Во время дополнительного расследования стрелецкого бунта Пётр принимал самое активное участие в допросах, пытках и казнях подозреваемых. Именно подозреваемых, потому что их вину никто не брал на себя труд доказывать» (Гитин, 2005: 181).
«…подобные дикие, варварские выходки выглядели невинными забавами по сравнению с гуляньями, устраиваемыми опьяневшими “соборянами” на улицах насмерть перепуганной Москвы. Оглашая вымершую и притихшую столицу пьяными криками и воплями, царёва кавалькада носилась по городу в санях, запряжённых свиньями, собаками, козами и медведями. Кому очень хочется увидеть во “Всепьянейшем соборе” чуть ли не глубоко продуманную сатиру по дискредитации папства, стоит задуматься, содержалось ли в петровской затее что-либо, кроме дикого азиатского беспутства и обыкновенной животной необузданности» (Синдаловский, 2008: 5).
«Марксистский историк Покровский объясняет психическую неуравновешенность Петра прогрессивным течением сифилиса... Нет никаких сомнений, что во время серьёзного волнения у Петра появлялся нервный тик различной интенсивности, который затрагивал левую сторону его лица... Похоже, однако, что бывали случаи, когда у Петра этот нервный тик переходил в конвульсивный приступ и приводил к потере сознания... ...психическое расстройство, от которого он страдал, было эпилепсией височной доли... Несомненно, долгосрочное влияние мучительных детских переживаний и длительное злоупотребление алкоголем также повлияли на его здоровье и мировоззрение» (Грин, 1997: 245–246).
«…страдал от запоев и сам Пётр. Ещё в далёком 1714 году придворные лекари считали его неизлечимо больным “вследствие несоблюдения диетических правил и неумеренного употребления горячих напитков”. О его пьянстве в народе говорили, “царь весь мир переел, переводит добрые головы, а на его кутилку и перевода нет”. Да, кутить Пётр и в самом деле любил. Вольно или невольно он стал родоначальником многих питейных традиций» (Синдаловский, 2008: 96–97).
«Пётр не отличался богатырским здоровьем. Болел он почти ежегодно, причём болезни приковывали его к постели на продолжительное время. Иногда он пользовался услугами врачей, но, находясь в пути, лечил себя сам и возил с собой аптечку, размещавшуюся в сундучке с многочисленными отсеками» (Павленко, 1975: 111).
«…всю жизнь страдал акарофобией (боязнью насекомых) и был не в состоянии нормально работать в больших помещениях с высокими потолками, что свидетельствует о склонности к экофобии в сочетании со спацефобией (боязнь своего дома и боязнь пустых пространств). Сохранившийся до сих пор домик Петра в Петербурге интересен сделанным по требованию царя низким фальшпотолком, подвешенным к высокому настоящему и создающим эффект “уютной шкатулки”» (Фенько, 2001: 53).
Заболевание, приведшее к смерти
«Вот как описывает недуг Петра отечественный историк С. М. Соловьёв: “Летом 1724 года он сильно занемог, но во второй половине сентября начал, видимо, поправляться, гулял по временам в своих садах, плавал по Неве. 22 сентября у него сделался сильный припадок, говорят, он пришёл от него в такое раздражение, что прибил медиков, браня их ослами; потом опять оправился. ...в первых числах ноября поехал водой в Петербург, но тут, у местечка Лахты, увидав, что плывший из Кронштадта бот с солдатами сел на мель, не утерпел, сам поехал к нему и помогал стаскивать судно с мели и спасать людей, причём стоял по пояс в воде. Припадки немедленно возобновились...” Говоря о “припадках”, историк имел в виду приступы, обусловленные, как писал А. С. Пушкин, “запором урины” — острой задержкой мочеиспускания. Профессор-медик П. И. Ковалевский утверждает, что “царь сильно страдал странгурией[2]”, послужившей причиной его преждевременной смерти. Эти мнения об урологическом происхождении болезни царя основываются на свидетельствах современников Петра... Значительно проще трактовал историю болезни императора советский историк, руководитель Института красной профессуры М. Н. Покровский: “Пётр умер, как известно, от последствий сифилиса, полученного им, по всей вероятности, в Голландии и плохо вылеченного тогдашними врачами...” Ночь с 8 на 9 января 1725 года была проведена на “конклаве” бурно и не без обильных возлияний. Последствия — новые приступы болезни — не замедлили сказаться... Вновь наступила острая задержка мочи, весь следующий день Пётр проводит в постели, испытывая страшные мучения... Вероятно, следует считать доказанным тот факт, что царь страдал стриктурой уретры. Известно, что Пётр, любивший хвастать своими медицинскими познаниями, находил возможным применять их и по отношению к себе. Сохранились серебряные катетеры, которыми он самостоятельно бужировал уретру... Переохлаждение, алкоголь, безусловно, могли вызвать обострение хронического процесса» (Крылов, 1989: 4).
Особенности правления
«Непрестанные труды и заботы перемежались у Петра I с пьяным разгулом... Сам проводил повторное следствие[3], присутствовал при пытках, лично рубил головы осуждённым... На ход преобразований накладывала неизгладимый отпечаток личность Петра I, нетерпеливого, порывистого, всегда спешащего, склонного к насилию, физической расправе» (Корецкий, 1968: 94, 96).
«Известно, — сообщает Штахлин, — что монарх этот с молодости и до самой смерти был подвержен частым и коротким припадкам довольно сильных мозговых припадков. Подобные припадки конвульсий приводили его на некоторое время, иногда на целые часы, в такое тяжёлое состояние, что он не мог выносить не только присутствия посторонних, но даже лучших друзей. Пароксизм этот всегда предвещался сильной судорогой шеи с левой стороны и неистовым подёргиванием лицевых мускулов. Вследствие того — постоянное употребление лекарств иногда странных, вроде порошка, приготовленного из желудка и крыльев сороки... Злоупотребление спиртными напитками, к которым Пётр был пристрастен, во многом содействовало частому повторению подобных выходок. “Он не пропускает ни одного дня, чтобы не напиться”, утверждает барон Пёлльниц, рассказывая о пребывания государя в Берлине в 1717 году... Он часто пил не в меру и требовал того же от присутствовавших, имевших честь находиться с ним за столом... Можно заметить, в особенности к концу царствования, что частое повторение длительных и необузданных оргий, каким предавался царь, вредно отражались на общем ходе дела» (Валишевский, 1990: 154, 155, 175–178).
«Бороды, по примеру Иисуса Христа и его апостолов, носили все православные мужчины, считая при этом еретиками тех, кто не носил этого волосяного покрова на лице. Истинно это или ложно, не стоит даже ставить такой вопрос, потому что он попросту глуп, но почему же он жёстко ставился Петром Первым?.. По возвращении с Запада Пётр начал настойчиво насаждать в России протестантские идеи, причём никак не считаясь ни с народными традициями и верованиями, ни с менталитетом, ни с элементарными реалиями повседневного бытия. В вопросах религии он повёл себя в России как иноземец-оккупант, причём грубый, недалёкий, не думающий о последствиях своего поведения даже в ближайшем будущем. Ну, как по-иному можно расценить его строгий запрет держать в комнатах изображение Святого Николая? А введение в школах лютеранской системы обучения? А его пренебрежительное отношение к мощам святых?» (Гитин, 2005: 182–183).
«Может показаться странным, что такой недоучка в зрелые годы стал реформатором русского общества, поборником наук и просвещения. Но в этом нет ничего удивительного. Прилежные ученики редко бывают смелыми новаторами» (Баландин, 2009: 38).
Учитывая психопатологически отягощённую наследственность с признаками дегенерации (случай слабоумия в семье и смерть в детстве пятерых детей самого Петра I), наличие тикозного расстройства, судорожных припадков, алкогольной зависимости и эмоциональной лабильности с дисфориями можно предположить расстройство личности органической этиологии в связи с различными заболеваниями. Благодаря доминирующему гипоманиакальному фону настроения, Пётр смог развить повышенную активность, чему, возможно, способствовала и его гипертиреоидность.
ЛИТЕРАТУРА
Баландин, Р. К. (2009) 100 великих оригиналов и чудаков. М.: Вече.
Валишевский, К. (1990) Пётр Великий. Кн. 1. Воспитание. Кн. 2. Личность. Репринтное воспроизведение издания 1911 г. М.: СП «ИКПА».
Гитин, В. Г. (2005) Всемирная история без комплексов и стереотипов. В 2 тт. Харьков: Торгсин.
Грин, В. (1997) Безумные короли. Личная травма и судьба народов. Ростов н/Д: Феникс.
Ключевский, В. О. (1990) Исторические портреты. Деятели исторической мысли. М.: Правда.
Корецкий, В. И. (1968) Пётр I // Советская историческая энциклопедияв 16 тт. М.: Советская энциклопедия. Т. 11. С. 93–97.
Крылов, А. (1989) Тайна январской ночи... Попытка расследования обстоятельств смерти Петра Великого, предпринятая врачом, историком и журналистом // Медицинская газета. № 41. 05 сентября. С. 4.
Ломброзо, Ц. (1892) Гениальность и помешательство. Параллель между великими людьми и помешанными / Пер. с 4-го итал. издания К. Тетюшиновой. СПБ: Издание Ф. Павленкова.
Павленко, Н. И. (1975) Пётр Первый. М.: Молодая гвардия.
Синдаловский, Н. А. (2008) Пороки и соблазны Северной столицы. Светская и уличная жизнь в городском фольклоре. М.: ЗАО «Центрполиграф».
Фенько, А. (2001) Справочник психопата // Власть. Аналитический еженедельник. № 26. С. 52–55.
Эфроимсон, В. П. (1998) Гениальность и генетика. М.: ИИА «Русский мир».
Nisbet, J. F. (1891) The Insanity of Genius and the General Inequality of Human Faculty. London: Ward & Downey.